Неточные совпадения
Анна Андреевна. У тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает
в голове; ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что тебе
глядеть на них? не нужно тебе
глядеть на них. Тебе есть примеры другие — перед тобою мать твоя. Вот каким примерам ты должна следовать.
Осип (
глядя в окно). Купцы какие-то хотят войти, да не допускает квартальный. Машут бумагами: верно, вас хотят видеть.
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж у меня такой характер. (
Глядя в глаза ему, говорит про себя.)А попрошу-ка я у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный со мною случай:
в дороге совершенно издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?
Глядеть весь город съехался,
Как
в день базарный, пятницу,
Через неделю времени
Ермил на той же площади
Рассчитывал народ.
—
Думал он сам, на Аришу-то
глядя:
«Только бы ноги Господь воротил!»
Как ни просил за племянника дядя,
Барин соперника
в рекруты сбыл.
Гляди мне
в очи ясные,
Гляди в лицо румяное,
Подумывай, смекай...
Глянул — и пана Глуховского
Видит на борзом коне,
Пана богатого, знатного,
Первого
в той стороне.
Темно кругом,
Гляжу в окно — глухая ночь!
Гаврило Афанасьевич
Из тарантаса выпрыгнул,
К крестьянам подошел:
Как лекарь, руку каждому
Пощупал,
в лица
глянул им,
Схватился за бока
И покатился со смеху…
«Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!»
Здоровый смех помещичий
По утреннему воздуху
Раскатываться стал…
Неласково
Глядит на них семья,
Они
в дому шумливые,
На улице драчливые,
Обжоры за столом…
Поехал
в город парочкой!
Глядим, везет из города
Коробки, тюфяки;
Откудова ни взялися
У немца босоногого
Детишки и жена.
Повел хлеб-соль с исправником
И с прочей земской властию,
Гостишек полон двор!
Глядишь, ко храму сельскому
На колеснице траурной
В шесть лошадей наследники
Покойника везут —
Попу поправка добрая,
Мирянам праздник праздником…
Крестьяне молча слушали,
Глядели, любовалися,
Посмеивались
в ус…
Крестьяне наши трезвые,
Поглядывая, слушая,
Идут своим путем.
Средь самой средь дороженьки
Какой-то парень тихонький
Большую яму выкопал.
«Что делаешь ты тут?»
— А хороню я матушку! —
«Дурак! какая матушка!
Гляди: поддевку новую
Ты
в землю закопал!
Иди скорей да хрюкалом
В канаву ляг, воды испей!
Авось, соскочит дурь...
В канаве бабы ссорятся,
Одна кричит: «Домой идти
Тошнее, чем на каторгу!»
Другая: — Врешь,
в моем дому
Похуже твоего!
Мне старший зять ребро сломал,
Середний зять клубок украл,
Клубок плевок, да дело
в том —
Полтинник был замотан
в нем,
А младший зять все нож берет,
Того
гляди убьет, убьет!..
Глядит, поднявши голову,
Мне
в очи… и завыла вдруг!
Вдруг крик: «Ай, ай! помилуйте!»,
Раздавшись неожиданно,
Нарушил речь священника,
Все бросились
глядеть:
У валика дорожного
Секут лакея пьяного —
Попался
в воровстве!
Крестьяне сняли шапочки.
Низенько поклонилися,
Повыстроились
в ряд
И мерину саврасому
Загородили путь.
Священник поднял голову,
Глядел, глазами спрашивал:
Чего они хотят?
— А вот
гляди (и молотом,
Как перышком, махнул):
Коли проснусь до солнышка
Да разогнусь о полночи,
Так гору сокрушу!
Случалось, не похвастаю,
Щебенки наколачивать
В день на пять серебром!
Крестьяне думу думали,
А поп широкой шляпою
В лицо себе помахивал
Да на небо
глядел.
С козою с барабанщицей
И не с простой шарманкою,
А с настоящей музыкой
Смотрели тут они.
Комедия не мудрая,
Однако и не глупая,
Хожалому, квартальному
Не
в бровь, а прямо
в глаз!
Шалаш полным-полнехонек.
Народ орешки щелкает,
А то два-три крестьянина
Словечком перекинутся —
Гляди, явилась водочка:
Посмотрят да попьют!
Хохочут, утешаются
И часто
в речь Петрушкину
Вставляют слово меткое,
Какого не придумаешь,
Хоть проглоти перо!
Да, видно, Бог прогневался.
Как восемь лет исполнилось
Сыночку моему,
В подпаски свекор сдал его.
Однажды жду Федотушку —
Скотина уж пригналася,
На улицу иду.
Там видимо-невидимо
Народу! Я прислушалась
И бросилась
в толпу.
Гляжу, Федота бледного
Силантий держит за ухо.
«Что держишь ты его?»
— Посечь хотим маненичко:
Овечками прикармливать
Надумал он волков! —
Я вырвала Федотушку,
Да с ног Силантья-старосту
И сбила невзначай.
Шли долго ли, коротко ли,
Шли близко ли, далеко ли,
Вот наконец и Клин.
Селенье незавидное:
Что ни изба — с подпоркою,
Как нищий с костылем,
А с крыш солома скормлена
Скоту. Стоят, как остовы,
Убогие дома.
Ненастной, поздней осенью
Так смотрят гнезда галочьи,
Когда галчата вылетят
И ветер придорожные
Березы обнажит…
Народ
в полях — работает.
Заметив за селением
Усадьбу на пригорочке,
Пошли пока —
глядеть.
С ребятами, с дево́чками
Сдружился, бродит по лесу…
Недаром он бродил!
«Коли платить не можете,
Работайте!» — А
в чем твоя
Работа? — «Окопать
Канавками желательно
Болото…» Окопали мы…
«Теперь рубите лес…»
— Ну, хорошо! — Рубили мы,
А немчура показывал,
Где надобно рубить.
Глядим: выходит просека!
Как просеку прочистили,
К болоту поперечины
Велел по ней возить.
Ну, словом: спохватились мы,
Как уж дорогу сделали,
Что немец нас поймал!
Стану я руки убийством марать,
Нет, не тебе умирать!»
Яков на сосну высокую прянул,
Вожжи
в вершине ее укрепил,
Перекрестился, на солнышко
глянул,
Голову
в петлю — и ноги спустил!..
Дрожу,
гляжу на лекаря:
Рукавчики засучены,
Грудь фартуком завешана,
В одной руке — широкий нож,
В другой ручник — и кровь на нем,
А на носу очки!
Мы слова не промолвили,
Друг другу не
глядели мы
В глаза… а всей гурьбой
Христьяна Христианыча
Поталкивали бережно
Всё к яме… всё на край…
Чудно смотреть, как ввалится
В такую избу трезвую
Мужицкая беда, —
И не
глядел бы!..
Создавать" — это значит представить себе, что находишься
в дремучем лесу; это значит взять
в руку топор и, помахивая этим орудием творчества направо и налево, неуклонно идти куда глаза
глядят.
План был начертан обширный. Сначала направиться
в один угол выгона; потом, перерезав его площадь поперек, нагрянуть
в другой конец; потом очутиться
в середине, потом ехать опять по прямому направлению, а затем уже куда глаза
глядят. Везде принимать поздравления и дары.
— И на кой черт я не пошел прямо на стрельцов! — с горечью восклицал Бородавкин,
глядя из окна на увеличивавшиеся с минуты на минуту лужи, —
в полчаса был бы уж там!
По плечам рассыпались русые, почти пепельные кудри, из-под маски
глядели голубые глаза, а обнаженный подбородок обнаруживал существование ямочки,
в которой, казалось, свил свое гнездо амур.
— Нет! мне с правдой дома сидеть не приходится! потому она, правда-матушка, непоседлива! Ты
глядишь: как бы
в избу да на полати влезти, ан она, правда-матушка, из избы вон гонит… вот что!
— Чем я неприлично вела себя? — громко сказала она, быстро поворачивая к нему голову и
глядя ему прямо
в глаза, но совсем уже не с прежним скрывающим что-то весельем, а с решительным видом, под которым она с трудом скрывала испытываемый страх.
Стоя
в холодке вновь покрытой риги с необсыпавшимся еще пахучим листом лещинового решетника, прижатого к облупленным свежим осиновым слегам соломенной крыши, Левин
глядел то сквозь открытые ворота,
в которых толклась и играла сухая и горькая пыль молотьбы, на освещенную горячим солнцем траву гумна и свежую солому, только что вынесенную из сарая, то на пестроголовых белогрудых ласточек, с присвистом влетавших под крышу и, трепля крыльями, останавливавшихся
в просветах ворот, то на народ, копошившийся
в темной и пыльной риге, и думал странные мысли...
— Правда? — сказала она,
глядя ему
в глаза.
— Нет, мрачные. Ты знаешь, отчего я еду нынче, а не завтра? Это признание, которое меня давило, я хочу тебе его сделать, — сказала Анна, решительно откидываясь на кресле и
глядя прямо
в глаза Долли.
— Зачем я еду? — повторил он,
глядя ей прямо
в глаза. — Вы знаете, я еду для того, чтобы быть там, где вы, — сказал он, — я не могу иначе.
— Ну, а ты что делал? — спросила она,
глядя ему
в глаза, что-то особенно подозрительно блестевшие. Но, чтобы не помешать ему всё рассказать, она скрыла свое внимание и с одобрительной улыбкой слушала его рассказ о том, как он провел вечер.
Потом, не
глядя в окна, он сел
в свою обычную позу
в коляске, заложив ногу на ногу и, надевая перчатку, скрылся за углом.
Алексей Александрович поклонился Бетси
в зале и пошел к жене. Она лежала, но, услыхав его шаги, поспешно села
в прежнее положение и испуганно
глядела на него. Он видел, что она плакала.
Он встал, и рыданья прервали его речь. Вронский тоже поднялся и
в нагнутом, невыпрямленном состоянии, исподлобья
глядел на него. Он не понимал чувства Алексея Александровича. Но он чувствовал, что это было что-то высшее и даже недоступное ему
в его мировоззрении.
— Я хотел… — Он замолчал было, но вдруг, вспомнив Кити и всё, что было, решительно
глядя ему
в глаза, сказал: — я велел вам закладывать лошадей.
Левин,
глядя на это крошечное жалкое существо, делал тщетные усилия, чтобы найти
в своей душе какие-нибудь признаки к нему отеческого чувства.
Теперь, когда он не мешал ей, она знала, что делать, и, не
глядя себе под ноги и с досадой спотыкаясь по высоким кочкам и попадая
в воду, но справляясь гибкими, сильными ногами, начала круг, который всё должен был объяснить ей.
— Экой молодец стал! И то не Сережа, а целый Сергей Алексеич! — улыбаясь сказал Степан Аркадьич,
глядя на бойко и развязно вошедшего красивого, широкого мальчика
в синей курточке и длинных панталонах. Мальчик имел вид здоровый и веселый. Он поклонился дяде, как чужому, но, узнав его, покраснел и, точно обиженный и рассерженный чем-то, поспешно отвернулся от него. Мальчик подошел к отцу и подал ему записку о баллах, полученных
в школе.
Через пять минут братья сошлись
в столовой. Хотя Левину и казалось, что не хочется есть, и он сел за обед, только чтобы не обидеть Кузьму, но когда начал есть, то обед показался ему чрезвычайно вкусен. Сергей Иванович улыбаясь
глядел на него.
— Варя! — сказал он, строго
глядя на нее, — я выстрелил
в себя нечаянно. И, пожалуйста, никогда не говори про это и так скажи всем. А то это слишком глупо!
«Да, да, вот женщина!» думал Левин, забывшись и упорно
глядя на ее красивое, подвижное лицо, которое теперь вдруг совершенно переменилось. Левин не слыхал, о чем она говорила, перегнувшись к брату, но он был поражен переменой ее выражения. Прежде столь прекрасное
в своем спокойствии, ее лицо вдруг выразило странное любопытство, гнев и гордость. Но это продолжалось только одну минуту. Она сощурилась, как бы вспоминая что-то.
— О какой ты счастливец! — подхватил Степан Аркадьич,
глядя в глава Левину.